Оракулы перекрестков - Страница 88

— Не впервые… — тихо сказал кто-то за спиной.

Бен быстро обернулся. Как и следовало ожидать, за спиной никого не оказалось, зато Бен увидел тропинку. Узкая, едва заметная дорожка вилась между корнями деревьев и зарослями невысокого кустарника. Дорожка была такой дикой, такой брошенной, такой ничейной, что Мэй не смог удержаться от искушения. Дятел перестал выбивать носом пулемётную дробь, вспорхнул с дерева и полетел по своим птичьим делам, а Бенджамиль сошел на тропинку.

Плавный поворот, ещё один. Солнце висит над левым плечом и слегка греет левую щеку. Тихо шуршит прелая хвоя под подошвами ботинок. Неторопливые мысли плывут в голове, в такт движению ног. Так идти бы и идти, не думая, куда и зачем идёшь, ощущая запах смолы, стараясь позабыть о том, что каждый шаг так или иначе приближает тебя к душной суете гигаполиса.

Бенджамиль вздохнул. Пятую часть жизни полноценный работник «воротничка» вынужден проводить в дороге на службу и со службы. Он, скрючившись, летит в закупоренной со всех сторон таблетке и играет в дурацкую головоломку на интельблоке, или слушает дурацкие новости, или смотрит дурацкий лонгливер про честного трудолюбивого корпи, который благодаря своей старательности умеренно продвигается по службе. Жуть! А как здорово было бы возвращаться домой по едва приметной тропинке, хрустя сосновыми шишками, слушая шум ветра в верхушках сосен или стукотню красноголовой птицы? Тогда всё обстояло бы куда как правильнее. Но разве это возможно? Даже мастер Пит прилетает в свой особняк на прыгуне, наверняка забирается в свой навороченный коттедж, съедает ужин из натуральной картошки по пять тысяч марок за кило, выпивает натурального портера и ложится спать, дабы утром забраться в прыгун и махнуть обратно в «воротничок», где без его гениального руководства всё, конечно, пойдёт прахом.

Бенджамиль остановился. Сбоку от тропинки лежало огромное старое дерево. Его высохшие черные корни торчали над землёй, точно скрюченные пальцы мёртвого великана или как мумии тропических змей. Здесь тропинка делилась надвое. Одна, более отчётливая, исчезала за плотными зарослями молодого ельника, вторая, совсем неприметная, сворачивала направо. Бенджамиль в нерешительности поскрёб висок. Идти направо или обогнуть ельник? Левая тропинка нравилась ему больше, но правая вела именно в ту сторону, где, по его расчётам, находились плантации.

Бен уже совсем было собрался повернуть направо, когда его уши уловили негромкий треск и из-за зарослей ельника показались трое мужчин в поношенных камуфляжных куртках непривычного покроя. Приключения, судя по всему, продолжались.

Понимая, что броситься наутёк он ещё успеет, Бенджамиль на всякий случай оглянулся и сунул руку в карман. Пальцы нащупали и сжали рукоятку складного ножа. Передний из мужчин остановился шагах в пяти от Бена. Был он высок и крепок, лет пятидесяти с виду. Короткие светлые волосы стрижены щёточкой, глаза с прищуром, светлая бородка обрамляет широкое загорелое лицо. Руки свои мужчина нарочно держал на виду и лишних движений старался не делать. Двое спутников бородатого, двигаясь тихо и плавно, обошли своего товарища по бокам, встали справа и слева. Они были моложе бородача, может, ровесники Бена, а может, младше. Так же как бородатый, они держали руки на виду, и вид у них был настороженный. Славные, в сущности, ребята. Оба длинноволосые, оба шатены, один потемнее, другой посветлее. У того, что потемнее, на шее топорщился красно-синий линялый платок, а в ухе блестело широкое колечко, тот, что посветлее, нёс за спиной рюкзак, точь-в-точь как альпинисты из Беновой фильмотеки.

Они мало походили на охранников с картофельного поля и совсем не походили на гуляющих по лесу хозяев загородной виллы. Бенджамиль мог с уверенностью сказать, что они не из благопристойных, затянутых в сюртуки корпи и не из туповатых буферских индустов, они почти наверняка были не из Сити и точно не имели никакого отношения к трэчерам. От всей троицы веяло спокойной, уверенной силой. Они внушали опасливое подсознательное доверие, такое же чувство внушает огонь, к которому хочется протянуть ладони. От них исходило почти ощутимое тепло.

Бенджамиль разжал пальцы и вытащил руку из кармана. В эту же секунду мужчины, переглянувшись, почти разом опустились на одно колено.

— Здрав будь, несущий конец и начало! — произнёс бородач со странным акцентом и добавил непонятно: — Исполать тебе, Будень, Святой Богородицей Выбранный!

«Только сумасшедших мне не хватало, — подумал Бенджамиль, непроизвольно отступая на шаг. — Какая исполать? Какой Будень?»

Бородач прижал правую руку к груди и склонил голову.

— Какой Будень? — Бенджамиль отступил ещё на шаг, прикидывая, не стоит ли кинуться наутёк прямо сейчас.

— Нового Бога отец и зачинатель, по верной тропе творцом Иссаем направленный. — Бородач поднял глаза на Бена. — Дозволь говорить стоя, Избранник.

Изумлённый Бенджамиль только головой кивнул, а странный человек уже был на ногах. Парни последовали примеру старшего товарища и тоже встали.

— Я что-то не совсем… — пробормотал Бенджамиль, переводя взгляд с одного незнакомца на другого. — Кто вы, собственно, такие? И что вам от меня нужно?

— Я вот — Ирга. — Бородач ткнул себя в грудь узловатым пальцем. — Это Ратмир. — Он указал на парня с шейным платком. — Это Илим. — Парень с рюкзаком нагнул голову. — А нужда у нас простая — встретить тебя да проводить до места. Уже тридцать лет, как сказано в откровении Усть-Кутском: «С головою, как снег белой, со ждущим нутра божьим телом». Слово в слово и место указано и случай, вот только со временем оплошал батюшка Андрон, второй год тебя ждём. Дождались, хвала Создателю!